Каждый раз, приступая к приготовлению сбора из трав для своих пациентов, меня одолевает сомнение. Или трепет. Или волнение. Я стою, окруженный всем необходимым: мерными стаканчиками, точными до грамма весами, тазами для смешивания, ступками и пестиками в них (есть даже хитромудрая, с крышечкой сверху, предотвращающей побег перемалываемого сырья, — как в китайской аптеке), мешками с травой, рецептурой, подобранной именно для этого пациента, своими маломальскими знаниями, — вот так стою в медицинских перчатках и не могу пошевелиться.
Гляжу на рецепт: верхние строчки рассказывают о пациенте, а ниже — имена растений и их органов, записанные в столбик. Всё в граммах. Буквы и цифры смотрят на меня, а я — на них. Живого пациента там — не видно. Между рёбрами что-то выворачивается, замыкает, а потом — бабах! — холодом растекается по телу: «Чем ты думал, ставя это сюда в таком количестве, а? — вопит внутренний голос. — Или тут, погляди, ты правда считаешь это уместным? Срамота! Кто тебя учил, а? не прячься, не прячься, прикрываясь книжками! У тебя своя голова есть?»
Быть может, так являет себя Ангел-хранитель, неслышно просачиваясь сквозь толстые кирпичные стены моей мастерской и, зависнув над плечами, вразумляет меня быть осторожным и вдумчивым? Дескать, не спеши, ещё раз сопоставь, прикинь, как оно в организме себя проявит, и чем; там у тебя книжки есть, помнишь? сходи, если надо, посмотри. А я от неожиданности холодею, всё привыкнуть никак не могу. Из раза в раз.
Преодолевая озноб сомнений, отвешиваю перемолотых корней и — в таз. За ними ещё чего-нибудь из списка. Перемешать. И цветков туда, цветков. А вот этого надо грамм в грамм, не больше. Яды потому что. И снова перемешать.
Сквозь лицевую повязку слышу запах трав. По отдельности и в смеси — они пахнут по-разному. Сливаясь своими острыми, пряными, сладкими, горькими, земляными и цветочными ароматами, — травы оживают. В пестрой массе сбора я буквально вижу вырисовывающегося пациента. Его лицо, манеру говорить, его заболевания и жалобы, надежды и ожидания. Не узор из пахучих трав — потрет.
И мне легчает.
Под конец, когда рецептура точно совпадет с анамнезом, а готовые травы буквально дышат именно этим пациентом, — ко мне приходит сиюминутный покой. Всё. Я не умею играть на музыкальных инструментах, но думается мне, что пианист, поспевший за третьим концертом Рахманинова, испытывает то же самое чувство. Чувство хорошо выполненной работы.
Одно мне не ясно: чей этот Ангел-хранитель, неслышно нависающий за моей спиной во время работы? Пациентов или мой? Или он такой один на всех? Эдакий покровитель медицины.
